Георгия Победоносца и великомученицы Варвары села Матвеево

К строительной истории Никольского собора Николо-Теребенского монастыря.

2017 г. – 525 лет с момента основания Николо-Теребенского монастыря.

Денис Михайлович Ивлев – член Союза краеведов России, председатель Вышневолоцкого краеведческого общества им. М.И. Сердюкова. Родился в Вышнем Волочке 1 августа 1988 г. В 2009 г. окончил Вышневолоцкое медицинское училище по специальности фельдшер скорой помощи. Работал на станции скорой помощи г. Вышний Волочёк и станции скорой и неотложной медицинской помощи им. А.С. Пучкова г. Москва. В 2017 г. окончил филологический факультет Тверского государственного университета. Автор 10 книг по истории Русской Православной церкви в Вышневолоцком уезде Тверской губернии.

Одним из самых ярких архитектурных памятников Николо-Теребенской обители является ее главный собор в честь Святителя и Чудотворца Николая, выстроенный взамен прежнего каменного собора. В Тверском областном архиве сохранилось несколько документов, которые дают понять, как выглядел Никольский собор XVI в., а так же помогают восстановить его строительную историю.

Тверские исследователи А.М. Салимов и М.А. Салимова на основании архивных данных воссоздают облик первого каменного Никольского собора следующим образом: «Композиционно собор соответствовал широко распространённому во второй половине – конце XVII в. архитектурному типу, когда все основные объёмные компоненты комплекса располагаются на одной продольной оси. Четверик Никольского собора был увенчан пятью главами. Ещё две главы помещались на алтарях – основном и придельном. Заметим, что «малая» церковь Якова Боровицкого примыкала к северной стене трапезной. С запада к соборной трапезной была пристроена колокольня, на которой висело восемь колоколов. В стену колокольни были вмонтированы «часы боевые железные на ходу», а рядом с ней находилась «палатка кладовая». С севера и юга в четверике были устроены два дверных проёма с каменными крыльцами на столбах. Учитывая время строительства церкви, можно предположить, что изначально основной объём храма венчало несколько рядов кокошников, которые позже закрыли четырёхскатной кровлей»¹.

Детальные дополнения к этому описанию сохранились в описи монастыря, которую «учинили»  при вступлении в 1792 г. на должность строителя пустыни иеромонаха Варлаама. Тот сменил «болезненнаго и престарелаго строителя иеромонаха Иеронима»² и получил указ Тверской консистории вновь переписать монастырское имущество. Это и было сделано иеромонахом Варлаамом в присутствии казначея иеромонаха Матфея и двух насельников обители – иеромонаха Филарета и иеродиакона Арсения³.

В описи Никольский собор описывается следующим образом: «Каменная церковь Святителя и Чудотворца Николая с престолом святого и праведнаго Иакова Боровицкаго Чудотворца, крыта тесом, о пяти главах, да две на олтарех, все главы опаяны жестью, кресты железные; у оной церкви два входа каменные на столбах крыты тесом»⁴.

Помогает опись воссоздать и интерьеры храма и его придела. «В означенной церкви Николая Чудотворца, - продолжают монахи Теребенского монастыря, - иконостас резной местами вызолочен о пяти ярусах. Царские двери резные золоченые с написанием Благовещения Богородицы и четырёх евангелистов, по верху два резныя Херувимы, писаны красками и золотом. Над Царскими дверьми сень резная золоченая с написанием Вознесения Господня на листе железном, по сторонам два Ангела резные и вызолочены, держащие крест и меч»⁴.

Особое внимание в описи уделено иконам. В местном ряду стояли самые чтимые и богато украшенные образа, среди которых была и главная святыня монастыря – чудотворная икона Святителя Николая: «По праву сторону Царских дверей местные образа. Образ Всемилостиваго Спаса, седящий на престоле, писан красками и золотом, на нем венец сребряной с короною вызолочен. Образ Николая Чудотворца, на нем риза, венец и гривенка сребряные, чеканные золочены, оново венца и гривенки низаны оба края средним жемчугом, на венце дваста девяносто одна жемчужина, на гривенке два ста семдесят пять камышков граненых: четыре красных и два синих в вставках сребреных с финифтью, на полях во всех камней на фолге простаго стекла в вставках сребряных, да у того образа подбородок низан жемчугом»⁵.

Описаны так же иконы местного ряда по правую сторону Царских врат Благовещения Пресвятой Богородицы, а так же преподобного Александра Свирского вместе с св. Иаковом Боровическим. Заметим, что такое изображение было весьма распространено в монастыре, и, видимо имело под собой основание в древней истории обители, неизвестное нам сейчас.

По левую сторону Царских дверей стояли: «Образ Пресвятыя Богородицы Тихвинския с Предвечным Младенцем писан краской и золотом, на нем убрус окружной низан на фолге мелким жемчугом и позолоченныя зерновки, бусом и разнаго цвету простыми камышками на тафте желтой, венец и гривенка сребреные резные золоченыя, в том венце и гривенке по сем простых хрусталных камышков, поля обложены серебром басманной работы, позлащен»⁶. Далее описаны образа Преображения Господня, Иоанна Богослова, Архидиакона Стефана на северных дверях алтаря и Иоанн Предтеча «в житии».

Дополняет описание иконостаса описание его украшений по нижней части под иконами: «Под теми же местными образами штуки писаны живописью на холсте в рамах окружных резных с позолотою». Венчало иконостас «в средине распятие с предстоящими Пресвятыя Богородицы и Иоанна Богослова по сторонам дванадесять образом Страстей Господних, писаны красками»⁷.

Придел праведного Иакова Боровического располагался «по левую сторону подле трапезы». Среди особо примечательного убранства отмечались «в оном приделе Царские двери золоченые в средине с написанием Святаго Духа столярные сквозные, на Царских дверех в средине образ Благовещения Богородицы, внизу четыре евангелиста, писаны все красками»⁸. По правую сторону Царских врат значились образ Живоначальныя Троицы, далее уже известный по своей иконографии образ преп. Александра Свирского и прав. Иакова Боровического. По левую сторону – образа Печерския Богородицы и преп. Антония и Феодосия Печерских.

Дополняет описание Никольского собора описание колокольни и подсобных помещений: «Подле той трапезы колокольня каменная, на ней восемь колоколов больших и малых, на той колокольне глава обита белой жестью, крест железной с цепями железными. При ней в боку часы боевые железные на ходу. Подле той колокольни палатка кладовая, при олтаре же настоящия церкви пономарская, а в верху над олтарем ризничная палатка»⁹.

Последующие документы монастыря позволяют проследить дальнейшую историю древнего Никольского храма. В 1807 г. состоящую «в твёрдости, утварию и прочим благолепием довольную, крытую тёсом» соборную церковь строитель обители Иеромонах Савватий «для лучшей прочности и благолепия» пожелал покрыть железом. Под прошением на имя Тверского архиепископа Мефодия стоят так же подписи казначея иеромонаха Леонтия, иеромонахов Тихона и Мисаила, священника Константина Петрова, иеродиакона Геннадия и диакона Михаила Сергиева. На прошении стоит резолюция архиерея: «По надлежащим позволить. Августа дня 1807 г.»¹⁰.

Здесь стоит сделать небольшое отступление и указать на наличие в монастыре «белого» духовенства. Это не случайно, т.к. в монастырях совершать мирские требы, т.е. крещения, венчания, отпевания не полагается. В особых случаях для этого давались «белые» священники, которые совершали все требы для мирян. Такая ситуация, видимо, была и в Теребенской пустыни.

В 1811 г. при вступлении на должность строителя иеромонаха Гедеона возникла потребность более широких перемен в соборном храме. Прошение иеромонахов Гедеона, Тихона и Мисаила, а так же «белого» священника Константина Петрова и диакона Михаила Иевлева от 20 «генваря» 1811 г. помогает установить ещё одну деталь архитектуре собора – «в настоящей церкви … полы издавно настланы белым камнем. Окна в оной церкви поелику малы, отчего бывает завсегда сырость»¹¹.

Братия испросила благословения Тверского архиепископа Мефодия на то, что бы полы выслать чугунными плитами, окна растесать, сам храм оштукатурить, а ветхую одежду на престолах переменить¹¹.

Разрешение было дано не сразу, а после того, как Вышневолоцкий благочинный провёл проверку, есть ли подобные проблемы в соборе¹². Вышневолоцкий благочинный Василий Петров рапортовал, что полы «истинно ветхи, ибо в иных местах от ног выбиты на них ямы, в других видимы выпуклости, а в некоторых за разбитием белого камня замощены вместо онаго кирпичом»¹³. Указывает благочинный и размеры окон храма и толщину стен, что пять-таки позволяет уточнить некоторые архитектурные детали прежнего собора, - «в оной церкви окны точно малы и от того бывает в церкви сырость, поелику вышина каждого окна аршин с половиною, а широты три четверти аршина, капитальные же стены храма два аршина с половиною»¹³. Он же указал, что «щекотурка» отвалилась не только снаружи храма, но и внутри своды «особливо во святом олтаре почернели»¹³. 

В смете, приложенной к делу, указаны точные размеры предполагаемых к расширению окон верхнего ряда и их количество – шесть окон высотой три аршина четыре вершка, шириной один аршин восемь вершков; в нижнем ряду, алтаре и трапезе – 11 окон высотой три аршина, шириной один аршин и семь вершков. Требовалось так же 11 решёток на нижние окна, две железные двери в основной храм и деревянная дверь в трапезную¹⁴.

Маем месяцем датирован указ о разрешении произвести работы¹⁵. Но, к их исполнению так и не приступили. В 1813 г. на должности строителя пустыни значится уже иеромонах Макарий вместо «бывыго строителя» Гедеона. Он вместе с братиею пишет новое прошение о том, что на разрешённые работы материал готов. В том же прошении он описывает завершение имеющейся при соборе колокольни, ещё одна существенная деталь в облике бывшего собора: «колокольня, состоящая в одной связи с церковью, сделанная каменным шатром… по основанию своему есть прочная, шатер же за ветхостию есть не надежен и поправлению не способен»¹⁶.

Вместе с прочим Макарий просил Тверского Архиепископа Мефодия «на вышеописанной колокольне шатер разобрать, а для возвышения оной надложить полтора яруса с присовокуплением небольшого количества кирпича». В ответ последовала резолюция: «Представленное по надлежащему дозволить учинить. Февраля 27 дня 1813 г.»¹⁷.

Но на этом все поправки в соборном храме не закончились. Через два года новому Тверскому Архиепископу Серафиму от строителя обители Макария  последовало прошение «иконостас вместе с живописью святых икон мне с братиею сделать новой»¹⁸. 27 декабря 1815 г. «устроить новый иконостас  было позволено»¹⁸.

В 1817 г. строителем обители оставался всё тот же иеромонах Макарий. На сей раз оно озаботился тем, что «в настоящей Николаевской церкви святый престол с одной стороны несколько пошатнулся, а в приделе святаго Иакова Боровицкаго Чудотворца святаго престола столпы внизу подгнили»¹⁹. В феврале 1817 г. он испросил разрешение «оныя престолы переделать на новь»¹⁹. Что ему было позволено Архиепископом Серафимом и «освятить по чиноположению настоятелю с братиею»¹⁹.  Переделка заняла весь год, и лишь 22 января 1818 г. иеромонах Макарий рапортовал, что «в соборной церкви храм Святителя Николая сего генваря 20 дня при многолюдном собрании соборно мною освящён»²⁰.

Многочисленные переделки, ремонты и поправки каменного соборного храма не могли остаться незамеченными, а посему давно уже настала необходимость соборный храм разобрать и выстроить новый. В 1818 г. на должность строителя заступил иеромонах Сергий. К делу новый строитель Николаевской Теребенской пустыни подошёл с полной ответственностью.  Осуществление замысла по возведению Никольского собора началось уже в конце 1818 г. Будущий архитектор соборного храма Абрам Иванович Мельников «осматривал грунт земли, и нашел оный твердым и прочным». По итогам этого осмотра строитель иеромонах Сергий «зделал с ним и условие как в плате за сочинение плана, так и за смотрение при строении»²¹ и рапортовал об этом в январе 1819 г.²¹. Где и как братия монастыря познакомилась с, ныне совсем забытым, а в своё время одним из известнейших архитекторов нам неизвестно. Так же и каким образом удалось заполучить столичного архитектора в дальний монастырь на Мологе тоже пока загадка. 

Отдельно стоит сказать об авторе проекта Аврааме (Абраме) Ивановиче Мельникове. Это был один из известнейших архитекторов своего времени. Академик Витберг пишет о том, что он является одним из авторов проекта на конкурс по созданию Храма Христа Спасителя на Воробьёвых горах²². И проект Авраама Ивановича получил первую премию в конкурсе! Но Александр I выбрал проект молодого Витберга, который ему представили в обход всех конкурсных проектов. Как выглядел храм на проекте Мельникова нам известно – это было масштабное по своей архитектуре сооружение, черты которого потом будут просматриваться и в архитектуре Никольского собора в Теребенях.

Мельников не отчаялся и принял участие в конкурсе проектов на перестройку Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Здесь он снова стал победителем! Но предпочтение было отдано Монферану, при чём Монферан использовал в своём проекте чертежи Мельникова. Каков был проект Авраама Ивановича на постройку Исаакиевского собора мы не знаем, но вполне возможно, он лёг в основу его работы над проектом Никольского собора.

 Период проектирования и начала строительства Никольского собора Теребенского монастыря в жизни Авраама Ивановича мало освещён исследователями. Известно лишь то, что Мельников женился в 1817 г. на дочери архитектора Мартоса Любови Ивановне. Исследователь творчества Мельникова Пётр Николаевич Петров в своей статье о нём написал: «На Мельникова неуклонно возлагалось участвование во всех объявленных правительством конкурсах, и его труды по преимуществу удостаивались утверждения, но выполнение поручалось другим, а композитор оставался в тени. Раз один отважился он заявить, что было бы совершенно справедливо его, как автора проектов, исполняемых другими, чем-либо вознаграждать, в поощрение, - но это вызвало такую бурю, что он проклял свою отвагу напоминать о законном, казалось, праве своём»²³. Не это ли послужило причиной тому, что проект Маркова на постройку Никольского собора в обители так и остался неизвестным.

А.М. Салимов и М.А. Салимова, рассматривая строительную историю Никольского собора, делают интересное предположение: «В конце 1818 г. на основании представленных проектов церкви и оранжереи Мельников  был удостоен звания профессора Петербургской академии художеств. В источнике не указано, чертежи какой церкви были предложены на рассмотрение. Существует предположение, что это был проект Никольского единоверческого храма в Петербурге, который А.И. Мельников выполнил в 1818 г. Однако в свете последних изысканий это мнение не представляется бесспорным»²⁴.

К произведениям Авраама Ивановича Мельников, созданным одновременно с собором в Николо-Теребенском монастыре, относятся: кафедральный Христорождественский собор в Кишинёве (1830-1836), кафедральный Преображенский собор в Нижнем Новгороде (1830-1834), Преображенский храм в Мозоловском монастыре в Мстиславле (1830-е гг.), Преображенский собор в Болграде (1833-1838), Благовещенский собор в Пскове (1832-1837), Троицкий собор в Липецке (1834-1848), Благовещенская церковь на Волковом кладбище Санкт-Петербурга (1835-1836), колокольня Успенского собора в Ярославле (1831-1836). Проектирует в этот период он и множество гражданских зданий²⁵.

Воплощение идеи строительства растянулось на десятилетия. В 1821 г. «означенной пустыни на соборной церкви и на двух корпусах настоятельских и братских келий крыши покрашенные ярью медяною от долговременности полиняли» и новый строитель пустыни иеромонах Серафим испросил разрешение их выкрасить²⁶.

В 1825 г. в документах обители отмечается ещё одна большая трата – решено отлить новый колокол. В своём прошении строитель Серафим  обосновал эту необходимость тем, что «большой колокол имеет в себе весу шестьдесят два пуда, а во всех колоколах сто двадцать восемь пудов. Звон в нашей пустыни самой беднейший, желательно нам купить колокол от ста двадцати пудов»²⁷. В августе колокол весом 127 пудов был куплен у тверского заводчика Степана Капустина и повешен на колокольню²⁸.

Всё это время параллельно шла подготовка к строительству собора. В апреле 1828 г. с крестьянином Василием Фёдоровым «составлено условие», согласно которому он обязался «с колокольни колокола снять, сделать для них деревянный на столбах шатер и покрыть его тесом»²⁹. В январе 1829 г. новоторжский купеческий сын Яков Ширяев заключил договор со строителем иеромонахом Серафимом на изготовление ста тысяч кирпичей «ценою за тысячу по пяти рублей и пятьдесят копеек»³⁰. Он же продолжал изготавливать кирпич и в 1833 г., когда работы по кладке собора почти завершились³¹. Работы по возведению собора продолжались с 1829 по 1833 г. Кладкой собора занимались новоторжские ямщики Гаврило Иванов Пожарский с детьми Никифором, Михайло, Петром и Иваном³².

Особо показательными в строительной истории Никольского собора являются «Книги записи церковных сумм», где отражены имена подрядчиков и мастеров, а так же перечислены материалы, использовавшиеся на строительстве собора. За 1827 г. мы находим уже известное нам имя «Бежецкаго уезда села Белаго крестьянина подрядчика плотников Василья Федорова», который за «построение новаго шатра на столбах для вешания колоколов» и другие плотницкие работы по монастырю получил пятьсот рублей серебром³³. Крестьянин Подмонастырской слободки Алексей Антонов окрасил «колоколенный шатер» мумиёю³⁴.

В 1829 г., когда начались активные работы по строительству собора, упоминаются и подрядчики, занимавшиеся подготовкой кирпичного завода, подвозом камня и извести на строительство: «1829 г. Май. Бежецкаго уезда села Спасскаго крестьянину Федору Кондратьеву за 3 1,2 сотни корья десятиаршинной меры для покрытия кирпичных сараев по 10 рублей за сотню, 35 рублей и за 4 сотни десятиаршинной драни, для покрытия кирпичеобжигальной печи по 7 р. 50 коп за сотню, 30 рублей. Бежецкаго уезда села Белаго подрядчику плотников крестьянину Василью Федорову за построение двух кирпичных сараев, одного на 35 саженях, а другаго на 30 саженях длины и в 5 сажен ширины жилой при оных сараях избы и шатра над кирпичеобжигальной печью серебром пятьдесят рублей ³⁵.

За  1830 г. строительные записи начали вестись уже в феврале: «Февраль. Весьегонскаго уезда села Порогов крестьянину старосте Федору Матвееву за 1000 четвертей извести для строения Соборной церкви и колокольни по рублю пятидесяти копеек за четверть и того серебром тысяча пятьсот рублей. Подрядчику строения соборныя каменныя церкви и колокольни во имя Святителя Чудотворца Николая Новоторжскому ямщику Гавриле Пожарскому выдано денег серебром три тысячи рублей³⁶. Декабрь. Новоторжскому мещанину Павлу Болдину за промен старых двадцати двух решеток железных на новыя в коих весу девяноста пудов для строения церкви заплочено по четыре рубли за пуд³⁷».

1832 г. – кладка собора подходит к концу, начинаются отделочные и кровельные работы. Церковные книги снова пестрят уже знакомыми именами подрядчиков, встречаются и новые имена и географиеческие точки на карте Тверской губернии, откуда доставляли материал и даже пути его доставки: «1832 г. Июль. В городе Старице у мещанина Ивана Герасимова Клувенцова куплено для церковнаго строения белаго ступеннаго камня триста камней, длиною аршин, шириною пол аршина, толщиною шесть вершков, за которыя камни с поставкою по течению рек: Волги и Мологи до Теребенской пустыни заплачено ему Клувенцову по 50 копеек за камень. Ему же Клувенцову за 16 лещедей длиною и шириною полтора аршина, толщиною 6-ть вершков на капители за которые лещеди по 22 рубля с поставкою же³⁸. Новоторжскому ямщику Ефрему Климентьеву Дупленскому за сделание кирпича и обжигу онаго за 150 тысяч – 1050 руб³⁹. Откябрь. Бежецкому мещанину Ивану Васильеву Неворотину за выправку стараго листоваго железа и за покрытие новостроющейся трапезной церкви листовым железом выдано серебром – 238 руб⁴⁰.

1833 г. – стал годом завершения основных работ на храме. Закупаются краски и червонное золото на золочение крестов и подкрестовых шаров – «яблок»: . «1833 г. Май. Бежецкому купеческому сыну Ивану Неворотневу: … за три пуда и пять фунтов веревок для употребления при строении церкви, яри медянки 5 фунтов, белил свинцовых 30 фунтов, сажи галанской 10 фунтов, сурику фунт 30 коп, вохры 20 фунтов, нашатырю фунт, аглинскаго прутоваго олова для спайки на колоколенном шпиле белаго железа 4 фунта, стали 20 3,4 фунтов, масла деревяннаго 10 фунтов, за алмаз для резания стекол, гвоздей двоесту и троесту 47 фунтов, и однотесу для употребления при построении церкви 1 пуд, за 6 книжек листоваго червоннаго полузолотниковаго золота для позлащения шара и креста на новую колокольню по 10 руб. за книжку, а всего серебром 167 рублей 64 коп»⁴¹.

В июле 1833 г. Гаврило Пожарский с детьми заключили договор со строителем иеромонахом Сергием «нашей кладки, новую церковь с алтарём, трапезою и колокольнею, как внутри, так и снаружи отщекотурить совими рабочими людми и своими инструментами из всего монастырского материала, производя работу сию прочно и чисто». Кроме этого мастера обязались «лепныя фигуры и украшения, как под карнизами, так и в колонных капителях, какия и в каких местах значатся в фасаде и профиле, как внутри церкви, так и на колокольне снаружи и в круглых на оной впадинах отлить и поставить нам же; кроме того на колокольне под первым карнизом, поелику каменные медалионы, значащиеся в фасаде не сделаны, вместо оных поставить нам медалионы лепные и утвердить их надлежащим образом; и вообще сверх щекотурной всю лепную работу, исключая в церкви кумполы, в которых вместо лепных фигур будет живопись». К работе Пожарские должны были приступить с нового 1834 г⁴².

Параллельно изготавливаются рамы: «Июль. Вышневолоцкаго уезда д. Пятницкаго крестьянину Панфилу Иванову за 19 сосновых байдашных досок для оконных рам в новую церковь – 16 р.»⁴³. Подвозится дополнительный белый камень:  «Бежецкому купеческому сыну Николаю Тыранову за 120 ступенных пятичетвертных Старицких камней для карниза на новостроящейся церкви с поставлением оных на место по 4 р. 75 коп. за камень и всего серебром – 570 р»⁴³.

В сентябре устанавливается шпиль: «Сентябрь. Кузнецу Бежецкому мещанскому сыну Ивану Неворотневу за ковку железных дуг для шпиля на новую колокольню с поставлением оных на место и с покрытием шпиля листовым белым железом за ковку связей для новой церкви и за покрытие башни с остропилением и окрашением оной серебром – 341 руб.»⁴⁴.

В декабре завершены плотницкие работы: «Декабрь. Подрядчику плотников крестьянину князя Хилкова Якову Федорову за построение в новопостроенной церковной трапезе деревяннаго в плане пола и деревянных на новопостроенную колокльню лестниц с настилкою в пролетах полов серебром 166  руб.»⁴⁵.

С наступлением нового 1834 г. работы по храму продолжаются в мае месяце: «Кузнецу Вышневолоцкаго уезда села Лощемли князя Галгалычева крестьянину Федору Ковлеву за разныя наковки по церкви и колокольне серебром 8 руб»⁴⁶. В мае произошло и знаковое событие – подъем колокола на колокольню, который выполнил местный крестьянин Алексей Антонов за 10 руб⁴⁶.

В августе завершилось сразу несколько работ по отделке храма: «Август. Бежецкому мещанину Ивану Васильеву Неворотину по давнему условию за покрытие как на соборной церкви крыши двух франтонов алтаря и прочего выдано серебром 332 р. 55 коп. Бежецкаго уезда Быковской вотчины  д. Быково крестьянину Василью Иванову по давнему условию дикаго камня каменносеку для сделания пяти крыльцев к соборной церкви и колокольне ценою 600 руб»⁴⁷.

В документах попадается имя ранее неизвестного историкам обители художника – «города Бежецка живописца» Ивана Семеновича Мешатова. В августе с ним рассчитались за «написание новаго собора в трапезе 6 клеймов и двух фронтонах и покраску старых святых икон и покрытие лаком всего серебром 100 руб»⁴⁸. «6 клеймов» в трапезной части собора не сохранились до наших дней – позже они будут записаны новыми живописцами, а вот росписи двух фронтонов над колоннами портиков Никольского собора дошли до нас. Мы можем смело на основании данной записи отнести их авторство кисти Ивана Семеновича Мешатова. Над портиками с северной стороны изображена Теребенская икона Божией Матери – редчайшее изображение этого чудотворного образа с предстоящими свв. Иаковом Боровическим и Арсением Тверским, а с южной стороны Преображение Господне(?), сохранившееся частично.

В декабре наступил срок расчета и с Гаврилой Пожарским: «Подрядчику новопостроеннаго каменнаго собора с колокольнею Новоторжскому ямщику Гаврилу Пожарскому по контракту за щекотурною работу как снаружи так и внутри нового собора с колокольнею так же и за всю лепную работу выдано серебром 3000 руб.»⁴⁹. Рассчитались так же и с крестьянином Алексеем Антоновым «за крашение соборной церкви и трапезе крыши и за поставку иконостаса и за обитие церковных дверей железом и за поставку во всех соборных фонарях на куполе рам со стеклами заплачено серебром 99 рублей»⁵⁰.

1835 год – записей о подрядах на собор немного. В мае заплачено «Вышневолоцкаго уезда вотчины князя Гангалычина села Лощемля дворовому человеку Антону Иванову за крашение крыш на масле медянкою на соборе большой купол два фронтона, алтарную крышу, на колокольне все балясы, среди монастыря часовню внутри и наружи, купол медянкою, угловую башню купол и шпиль весь 43 р. 75 коп.»⁵¹.

1835 год – год начала живописных работ в холодном соборе. В апреле к работе пригласили мещанина города Корчевы Ивана Алексеева Берестова. Строитель монастыря иеромонах Гавриил поручил ему «в новоустроенном большем соборе холодном внутренность от верхнего купола, стены и арки, и внутри алтаря все расписать из анфреска самою лучшею и прочною работою»⁵².  Роспись должна была производиться в два года. В первое лето «написать по нижний карниз, а будущаго лета окончить всю работу до полу»⁵².

В ходе подготовки к росписи велено было Гавриле Пожарскому «внутри большого собора ненужные два карниза сбить и защекотурить всю стену лучшею работою, внутри напротив двух фронтонов впадинку с двумя отступами сбить, почистить наравне щекотуркою лучшею»⁵³. Он же внутри собора побелил трапезное помещение⁵³.

В июле Ивану Алексеевичу Берестову был выдан задаток за роспись собора в 550 рублей⁵⁴.

1836 г. – отделочные работы продолжаются. «Генварь. Города Твери купца Ивана Иванова Капустина куплено для крашения в новопостроенном соборе рам и других монастырских кровель белил пять пуд десять фунтов, два фунта с половиною сериблету, сурику алаго два фунта с половиною, белых стекол ящик, мелу два пуда⁵⁵. Февраль. Весьегонскаго уезда села Порогов у управляющего вотчиной г. Еремеева Кондратия Воробьева куплено для наслания в соборной церкви кирпичем и чугуном извести тридцать пять четвертей ⁵⁶. Май. Вышневолоцкаго уезда казенной Раевской волости деревни Подмонастрской слободки крестьянину Алексею Антонову за вставливание в соборную вновь выстроенную церковь десяти рам стекол и закрашение оных и железных решеток …⁵⁷

В начале 1836 г. происходит смена строителя монастыря. Вместо иеромонаха Гавриила строителем становится иеромонах Сергий, который при приёме дел монастыря усмотрел, что контракт с живописцем Берестовым не был одобрен Епархией, как того требовали правила. Он посылает Тверскому Архиепископу Григорию рапорт⁵⁸. Консистория решает, что надо оценить работу Берестова и поручает пригласить со стороны живописца для освидетельствования работы⁵⁹. 

Из рапорта архимандрита Новоторжского Борисоглебского монастыря Арсения и строителя иеромонаха Сергия, последовавших в ответ на поручение консистории, мы можем проследить ход живописных работ, а так же восстановить некоторые картины, написанные рукою Берестова в летнем Никольском соборе: «… настенная живопись произведенная художником города Корчевы мещанином Иваном Берестовым сего мая 3-го дня освидетельствована и оказалось, что означенной церкви живописных штук больших и малых написано 52, на оных полных и неполных разнаго размера лиц 256 на сумму по примерной оценке 4835 рублей, затем оставлено ещё к написанию разноразмерных 11 мест праздных, на коих есть ли штуки написаны будут лучшим прочным мастерством, то по примерной оценке стоить будут 1750 руб. да за покрытие четырех колонок и двух полуколонок колером под мрамор, которые остаются еще не законченными, примерно оценено так же во 150 руб⁶⁰».

Далее приложен документ за подписью архимандрита Арсения, цехового мастера Вышневолоцкого мещанина Павла Иванова Соболева, живописца Новоторжского мещанина Куликова и строителя иеромонаха Сергия. В нем подробно описаны произведенные в течении 1835 г. работы и обозначены утраченные ныне частично росписи собора. Мы приведем его с частичными сокращениями: «В верху купола изображение Св. Троицы с предстоящими седмию Ангелами, а посторонам Св. Троицы один Ангел с крестом и другой с Скрижалями десяти заповедей, одиннадцать ангелов в малом виде и семнадцать херувимов. В куполе промеж окон на двенадцати простенках изображено двенадцать Св. Апостолов в весь рост, над ними в круглых клеймах двенадцать пророков поясных с уборками. Под окнами купола в округлом простенке написано четыре штуки с четырьмя промежду их уборками. Первая изображение Христова Воскресения уверения Св. Апостола Фомы, изцеление расслабленнаго при купели Салаамстей, изображение Воскресения Св. Праведнаго Лазаря, изображение входа во Иерусалим Господа нашего Иисуса Христа. Под круглым простенком купола между четырех арок написано четыре Евангелиста с животными⁶¹…  В церкви противу алтаря на западной стене над входом из трапезы в церковь на хорах изображено ветхозаветное ношение Кивота Господня с двенадцатью при нем лицами⁶²… Над южным входом в церковь на стене написано изображение Иисуса Христа седящаго в церкви посреде уителей… Над северным входом в церковь на стене написано изображение Христа Спасителя изгоняющего из храма торгующих и купующих⁶³… Живописное мастерство произведено хорошо и разпространено благоприлично и прочно, кроме пятен на некоторых штуках от сырости стен оказавшихся⁶⁴».

Упоминаются в документе и другие большие и малые изображения и места под них, но среди них нет Тайной вечери, которая написана на алтаре Никольского собора. Забегая вперед стоит отметить, что в момент освящения собора на горнем месте, где находится роспись, был резной киот. Тайная вечеря – единственное изображение в храме, которое пока не имеет установленного автора.

В итоге, Берестову разрешили продолжить работы, а вот с иеромонаха Гавриила велено было взыскать деньги «переданные по контракту» и учинить выговор⁶⁵.

Имя ещё одного живописца становится ясным из записи за октябрь: «Города Осташкова мещанину Андриану Емилианову Филошину выдано в задаток за две тумбы запрестольные сорок рублей, за сделание в новом соборе престола и жертвенника тридцать рублей, за починку стараго киота четыре рубля, за абвон к Святителю Николая Чудотворцу семь рублей, ещё выдано за написание запрестольных двух образов Креста и Божия Матери сто рублей⁶⁶».

1837 г. В феврале посеребрили паникадило. Работы выполнил «Владимирской губернии Вяземского уезда деревни Ставрова крестьянин Порфирий Максимов. Из записи за август мы узнаём имя подрядчика на изготовление иконостаса – «Города Осташкова купцу Николаю Терентьеву Глазухину в счет договорной цены по контракту за иконостас выдано ассигнациями золотом 1500 руб»⁶⁷. К сожалению, мы не имеем фотографии иконостаса собора, но некоторые сведения о нем приводит Г.К. Смирнов. В частности он пишет о том, что иконостас был в виде триумфальной арки⁶⁸.

1838 г. стал годом освящения новопостроенного собора. В феврале рассчитались с Николаем Терентьевичем Глазухиным «за иконостас в холодном соборе серебром 650 руб.»⁶⁹ Ему же «выдано в счёт договорной цены в трапезе за иконостас и киот в собор на горнее место серебром 2350 руб⁷⁰».

Освящение главного придела собора состоялось 1 октября 1838 г. Торжество возглавил Высокопреосвященнейший Григорий Архиепископ Тверской и Кашинский. «Храм внутри украшен стенною живописью; иконостасы все вызолочены сплошь на полимент, образа в них живописные, двери царские живописные же с резьбою, вызолоченною на полимент; пол весь чугунный»⁷¹, - описывает собор строитель пустыни иеромонах Илиодор.

В ноябре Глазухину заплачено за «позлащение в трапезе иконостасов серебром 600 руб.»⁷².

1839 г. В январе «города Торжка мещанин» Василий Агафонов получил расчет за «сделание десяти рам на чудеса Святителя Николая Чудотворца столярной работы» в размере 69 руб. 99 коп серебром. Купец Глазухин рамы позолотил за 500 руб. серебром⁷³. Иеромонах Илиодор описывает в свой книге лишь девять картин⁷⁴. Ныне неизвестно нахождение большинства картин, лишь две из них приписываются кисти талантливого ученика А.Г. Венецианова Никифора Крылова и находятся в Тветьяковской галерее. К слову, это не единственные картины в соборе, написанные учениками А.Г. Венецианова. Строитель монастыря иеромонах Илиодор в ноябре 1860 г. рассчитался с художником Григорием Сорокой за картины для Никольского собора. Об этом сохранилась запись: «Ноябрь, 15. Отдано крестьянину Господина Николая Петрова Мелюкова Григорию Васильеву за написание на холсте двух живописных картин Воскресение Христова и Положение Спасителя во гроб серебром тридцать шесть рублей. Оныя деньги серебром тридцать шесть рублей получил живописец Григорий Васильев и расписался»⁷⁵. Записей об участии самого Алексея Гавриловича Венецианова в написании икон для монастыря пока не обнаружено. Хотя есть указания на хранившиеся в алтаре Никольского собора «Плащаницу» кисти великого мастера, а так же картину «Снятие со креста»⁷⁶.

К апрелю 1839 г. «новоустроенный собор приведен к совершенному окончанию украшения всех иконостасов». Не доставало лишь большого колокола, который решено было отлить в триста пудов. Взялся за отливку осташковский мещанин Михаил Иванов Синкин (Свинкин?)из приготовленного монастырского материала и на «удобном месте монастырской земли». Для этих целей решили строить завод. Об этом в рапорте прописали Строитель иеромонах Сергий, казначей иеромонах Гавриил, иеромонах Климент, священник Алексей Иванов, иеродиакон Иерофей, послушник Александр Васильев. Но архиерейский указ лить колокол не дозволил, а предписал устроить внутренности братских келий. Что и было исполнено новоторжским мещанином Никифором Михайловым Вясхиным. А по окончании работ братия монастыря снова попросила разрешение «слить новый колокол»⁷⁷.

Автором  росписи зимнего храма  стал «живописец и новоторжский мещанин Семен Николаевич Семин». И случилось это в 1843 г. В июне этого года строитель иеромонах Сергий вместе с казначеем иеромонахом Парфением, иеромонахами Гавриилом и Серафимом, священником Гавриилом Васильевым и иеродиаконом Авелем составили прошение на имя Тверского архиепископа Григория в котором указали, что «новоторжский мещанин Семен Николаевич Семин договорился со мною строителем и братиею в новоустроенном каменном соборе в трапезе и двух олтарях стенную живопись картины и уборку по прилагаемому плану росписать из анфреска лучшим художеством и лучшими красками, а где будет уборки картин, то покрыть оные места приличными колерами лучшей краски, старую штукатурку ему по всей церкви насеч и покрыть под штуку, расселины в сводах разобрать и заштукатурить, иконостаса резьбу всю снять и по окончании работы ему оную приколотить на свои места, иконостас завесить от пыли монастырским холстом и после пыль всю очистить»⁷⁸.

В документе приведены так же и условия труда, материалы и оплата: «Всю оную работу производить ему своими рабочими людьми из своего материала, исключая извести, алебастру и лесов для помостков, которые он должен намостить своими рабочими людьми, лес и прочий материал монастырской, квартира и отопление монастырское. За свою работу просит он Семин ассигнациями четыре тысячи пятьсот рублей, а на серебро тысяча двести восемьдесят пять рублей семьдесят одна копейка и три седьмых деньги; получить ему с монастыря при заключении контракта серебром двести рублей, по отделке нескольких сводов картин двести рублей серебром, по окончании половинной работы серебром двести рублей, по окончании всей работы получить серебром сто рублей, остальные же ассигнациями две тысячи пятьдесят рублей, а на серебро пятьсот восемдесят пять рублей семдесят одна копейка и три седьмых,.. к работе приступить в июле месяце сего года»⁷⁸. 28 июня 1843 г. Консистория выслала обратно условия и «рисунки стенной живописи» вместе с указом, разрешающим работы⁷⁹.

В завершении разговора о непростой строительной истории Никольского собора следует сказать, что представленный материал был составлен на основе многочисленных архивных источников, большая часть из которых была представлена впервые. На  данном этапе мы можем на основании архивных документов с уверенностью говорить о том, что в росписи Никольского собора не участвовал А.Г. Венецианов. Летний храм был расписан художником из г. Корчевы Иваном Алексеевичем Берестовым, зимний храм первым этапом расписал живописец из г. Бежецка Иван Семенович Мешатов и его кисти принадлежат росписи портиков Никольского собора, вторым этапом трапезную расписывал «новоторжский мещанин» Семен Николаевич Семин. Остаётся загадкой только роспись «Тайная вечеря», которой не было в соборе на момент освящения (на горнем месте стоял киот). Но на основании некоторых общих черт можно предположить, что эту роспись писал так же С.Н. Семин.

Среди же картин хранившихся в Никольском соборе были картины самого Алексея Гавриловича Венецианова и его учеников Никифора Крылова и Григория Сороки. При чём о том, что на заказах монастыря работал Григорий Сорока мы узнаем впервые. Данная работа не только позволила выявить основные этапы строительства Никольского собора, но и установить имена подрядчиков, занимавшихся постройкой величественного памятника. Но это исследование было бы не полным, без предшествующих исследований А.М. Салимова и М.А. Салимовой, которым удалось установить имя архитектора собора – Авраама Ивановича Мельникова и опубликовать документы о более раннем соборе XVII в.

Мы продолжаем исследовать историю Николо-Теребенского монастыря и уверены, что нас ждут впереди новые нераскрытые страницы его истории.

Источники:

1. Салимов А.М., Салимова М.А. Никольский собор Николо-Теребенской пустыни// Тверские святые и святыни: материалы научных конференций, Тверь, 2010. - С. 229.
2. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3165. О учинении Николаевской Теребенской пустыни всему монастырскому имуществу, там же церковной утвари и ризнице вновь описи. 1792 г., Л. 1
3. Там же, Л. 4.
4. Там же, Л. 8.
5. Там же, ЛЛ. 8-8 об.
6. Там же, Л. 9.
7. Там же, Л. 9 об.
8. Там же, Л. 13.
9. Там же, Л. 14.
10. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3219. О дозволении в Теребенской пустыни соборную церковь покрыть железом. 1807 г., Л. 1.
11. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3228. О дозволении Николаевской Теребенской пустыни в настоящей Николаевской церкви полы новым чугуном перекрыть, окны поставить и прочем. 1811 г.», Л. 1.
12. Там же, Л. 4.
13. Там же, Л. 5.
14. Там же, Л. 2.
15. Там же, Л. 10.
16. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3248. О дозволении в Теребенской пустыни в Никольской церкви переменить окны и о прочем. 1813 г.», Л. 1.
17. Там же, Л. 1.
18. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3358. О дозволении Николаевской Теребенской пустыни в настоящей церкви сделать новый иконостас с новой живописью святых икон. 1815 г.», Л. 1.
19. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3362 «О дозволении Николаевской Теребенской пустыни строителю иеромонаху Макарию с братиею вместо ветхих престолов в настоящей Николаевской и в придельной Иакова Боровицкаго устроить новые престолы», Л. 1.
20. Там же, Л. 4.
21. ГАТО, Ф. 477, Оп. 1, Д. 41. Об архитекторе, плане и осмотре грунта, Л. 1.
22. «Записки академика Витберга, строителя храма Христа Спасителя в Москве» Примечания П.Н. Петрова. Журнал «Русская старина», 1872. – Т. 5. - № 1.
23. Петров П.Н. «Авраам Иванович Мельников», Журнал "Зодчий", 1885, 1-2. стр. 1-2.
24. Салимов, указ. соч. - С. 230.
25. Салимов, указ. соч. - С. 231.
26. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3381. О дозволении Николаевской Теребенской пустыни на соборной церкви и на двух корпусах настоятельских и братских келий железныя крыши перекрасить вновь. 1821 г.», Л. 1.
27. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3392. «О дозволении в Николаевскую Теребенскую пустынь купить колокол весом в 120 пудов на монастырскую остаточную сумму. 1825 г.», Л. 1.
28. Там же, Л. 3.
29. ГАТО, Ф. 477, Оп. 1, Д. 65. «Договор на плотницкие работы в монастыре», Л. 1.
30. ГАТО, Ф. 477, Оп. 1, Д. 70. «О подряде на кирпич», Л. 1.
31. ГАТО, Ф. 477, Оп. 1, д. 87. «О подряде на штукатурные работы», Л. 2.
32. Там же, Л. 1.
33. ГАТО, Ф. 177, Оп. 1, Д. 62. «Книга записи церковных сумм», Л. 14 об.
34. Там же, Л. 15.
35. Там же, Л. 19.
36. Там же, Л. 22.
37. Там же, Л. 23.
38. Там же, Л. 28.
39. Там же, Л. 28 об.
40. Там же, Л. 29.
41. Там же, ЛЛ. 30 об – 31.
42. ГАТО, Ф. 477, Оп. 1, д. 87. О подряде на штукатурные работы, Л. 1.
43. ГАТО, Ф. 177, Оп. 1, Д. 62. Книга записи церковных сумм, Л. 32 об.
44. Там же, Л. 33 об. - Л. 33.
45. Там же, Л. 34.
46. Там же, Л. 38.
47. Там же, Л. 40.
48. Там же, Л. 41.
49. Там же, Л. 44.
50. Там же, Л. 44 об.
51. Там же, Л. 52.
52. ГАТО, Ф. 477, Оп. 1. Д. 94. О подряде на роспись собора, Л. 1.
53. ГАТО, Ф. 177, Оп. 1, Д. 62. Книга записи церковных сумм, Л. 52 об.
54. Там же, Л. 54.
55. Там же, Л. 58.
56. Там же, Л. 58 об.
57. Там же, Л. 59 об.
58. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3290. О самовольном поряжении бывшим Николаевския Теребенския пустыни строителем иеромонахом Гавриилом сделать в новоустроенном в той пустыни соборе стенное росписание ценою 8000 руб. 1836 г., Л. 1.
59. Там же, ЛЛ. 10-11.
60. Там же, Л. 21.
61. Там же, Л. 22.
62. Там же, Л. 22 об.
63. Там же, Л. 23.
64. Там же, Л. 23 об.
65. Там же, Л. 30.
66. ГАТО, Ф. 177, Оп. 1, Д. 62. Книга записи церковных сумм, Л. 62.
67. Там же, Л. 64.
68. Свод памятников архитектуры и монументального искусства Росси. Тверская область. Ч. 1, под ред. Г.К. Смирнова,  М. «Наука», 2002. - С. 118.
69. ГАТО, Ф. 177, Оп. 1, Д. 62. Книга записи церковных сумм,  Л. 67 об.
70. Там же, Л. 68.
71. Илиодор, иеромонах. Историческо-статистическое описание Николаевской Теребенской пустыни, составленное настоятелем оныя, строителем Иеромонахом Илиодором, Тверь, 1860. – С. 27.
72. ГАТО, Ф. 177, Оп. 1, Д. 62. Книга записи церковных сумм,  Л. 73.
73. Там же, Л. 74.
74. Илиодор, указ соч., - С. 33-34.
75. ГАТО, Ф. 477, Оп. 1, Д. 172. Книга для записки прихода и расхода церковных сумм при Николаевской Теребенской пустыни ведомства Тверской епархии, состоящей в Вышневолоцком уезде на 1860 г., Л. 37.
76. Архив Главного управления охраны памятников истории и культуры Тверской области, Паспорт № 1330 «Пустынь Николаевская Теребенская. Никольский собор».
77. ГАТО, Ф. 477, Оп. 1, д. 119. О колоколе.
78. ГАТО, Ф. 160, Оп. 2, Д. 3292. О дозволении Теребенской пустыни сделать стенную живопись и заключить контракт с живописцем Семиным на сумму 4500 руб. 1843 г», Л. 1.
79. Там же, Л. 3.